тюрьма
19 апреля я вышла из дому, пока Алиса еще спала. На девять утра была назначена беседа с адвокатом, а на десять - допрос у следователя. В городе были пробки и пришлось пешком идти через мост в адвокатскую контору, где была назначена встреча с моим тогдашним защитником Анатолием Богдановым. И который в это время стоял в той самой пробке, которую я обошла. Он опоздал, но все-таки приехал, и когда я отдала ему документы, в том числе мою характеристику из фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам" я спросила:
- Ну что, теперь меня не арестуют?
- Теперь ему будет очень сложно это сделать, - ответил адвокат и мы поехали.
У следователя меня ждал большой сюрприз, после дачи показаний он заявил, что задерживает меня на двое суток по какой-то причине, которую я не уловила, и что он переквалифицирует мою статью со 105 ч.1 на 105 ч.2, срок по которой от 8 до 20, и что сегодня же будет суд, на котором будет решаться вопрос об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.
- Кто судья?
- Никитин.
- Специально подгадали?
- Причем тут мы, он сегодня дежурный.
Пока происходил этот и дальнейший диалог адвоката и следователя я сидела и тихо орошала слезами адвокатский носовой платок, в тюрьму мне совершенно не хотелось. Об этом Никитине я слышала и раньше - ничего хорошего. Потом был обыск, в ходе которого у меня ничего не нашли и ничего не изъяли - сумочку с телефоном, деньгами и ключами я отдала адвокату, чтобы он в свою очередь отдал маме. А надо сказать, что на допрос я пришла красивая, как из сказки - в новых платьице и туфельках. За что поплатилась - новые туфли начали страшно жать, что совсем не облегчало мне существования. Следователь грозно сказал мне на прощание, когда меня уводили:
- Без фокусов там, Антонина, без фокусов.
Это, видимо, юмор такой. Потом меня повезли в ИВС (изолятор временного содержания), где я была до суда. Там меня снова обыскали, завели карточку, сняли отпечатки пальцев и оставили в двухместной камере на пару часов. Эти пару часов я просидела на железной койке (матрац мне, понятно, не выдали - сказали "Вы у нас ненадолго"). Туфли жали. Плакать уже не хотелось, хотелось есть (я же всего лишь на допрос шла, не позавтракала).
В половину третьего за мной пришел конвой, еще раз обыскал и повез в суд. По дороге я поняла, что такое клаустрофобия. Меня везли в "стакане", это такой специальный отсек в большой железной машине для перевозки людей, больше похожий на гроб - садишься на деревянную скамеечку, дверь с лязгом закрывают и ты оказываешься зажатым в сером железе, только три дырочки в двери пропускают свет и воздух. Водители конвойных машин видимо обычно возят дрова, в этом "стакане" я телепалась как в шейкере, но потом установила, что если упереться коленками в стену впереди, затылком в заднюю стенку, локтями в боковые, то в таком положении меня не будет об эти стенки колотить на каждом повороте. Но все равно очень страшно - а вдруг авария? А вдруг замок заклинит? Придется вырезать меня из этого железа. И очень тесно, и с каждой минутой кажется все теснее. В какой-то момент я поняла, что меня спасет только если я начну орать, что у меня клаустрофобия и биться в дверь, тогда меня вынут отсюда. Удержалась только потому, что любая фобия - это психическое заболевание считается, не хочется, чтобы из-за случайного приступа в дело занесли, что я еще и психованная.
Суда я дожидалась в КПЗ (камера предварительного заключения), три стены каменных, одна стена решетка. И скамейка у дальней от решетки стены. В соседних ячейках хмурые дяденьки сидят, конвойные у себя в помещении чай пьют. Хмурые дяденьки начинают мне кричать:
- Маленькая, за что тебя?
- 105 ч.2
- Ого...
Все эти товарищи УК и УПК знают так, что некоторым юристам должно быть стыдно.
- Девчата должны на воле быть, - говорят мне, и я всей душой согласна.
- Ну может тебя еще отпустят. Кто судья-то?
- Никитин.
- А, нет, этот не отпустит, с нами поедешь.
Заключенные просят пить и курить, ни того ни другого им не дают - изъятые сигареты лежат на столе напротив их камер так, что видно, но не дотянуться. Как издеваются. Потом в тюрьме я видела одного из тех дяденек, с которыми разговаривала тогда в КПЗ - на улице отшатнулась бы инстинктивно, настолько разбойничья рожа =) а там ничего, поболтали. Всех уравняло. Потом меня в этих трижды проклятых туфлях вели наверх, на четвёртый, кажется, этаж, в суд, потом вниз в камеру, когда суд удалился для принятия решения на полчаса. Потом опять наверх - для оглашения приговора (ст. 108 - на два месяца в СИЗО), потом опять вниз - ждать машину до "Белого Лебедя".
- Держись, маленький, - сказали мне дяденьки.
Тут я расплакалась. Пожалели меня зэки. Потом в таком же "стакане" повезли в тюрьму - но я уже ученая, от клаустрофобии отлично помогает если представить себе лестницу и начать по ней подниматься, считая ступеньки, а от синяков помогает описанная выше поза.
В тюрьме мне передали сумку с вещами и тут я успокоилась - значит родственники в курсе. Потом поместили в камеру с тремя женщинами - этапницами, там мы должны были дожидаться обыска и потом уже распределения по камерам. Две из них были цыганками, обе за торговлю наркотиками, одна русская - за алименты. Цыганки меня накормили, дали чаю, потом начали петь песни - так мы провели время до вечера. Пакеты с сигаретами (тюремная "валюта"), лапшой быстрого приготовления ("бомжпакеты"), чай пачками - везде. В тюрьме без этого никак, сказали.
Вечером нас наконец-то серьезно обыскали, перетряхнули все вещи, отобрали у меня посуду (потому что она была бьющаяся, такую нельзя, а ложку алюминевую только можно), зубную щетку (потому что электрическая), кое-что по мелочи. Так же отбирают все лекарства, пересыпают все сыпучие продукты и переливают все льющиеся в другие емкости. Правда цыганка Патрина (красивая, как черт, и такая же хитрая) умудрилась протащить через "шмон" и корвалол себе и но-шпу и ещё кучу таблеток. Но это талант.
Потом нас перевели в "нулевку", бокс, где мы должны переночевать перед распределением. В "нулевке" новые сюрпризы - нет кроватей, только деревянный настил человек для двадцати. И нет розетки, значит нельзя поставить кипятильник, то есть мы оказались без питья. Патрина (боевая очень) начала бить в дверь и вопить, но она же цыганка - слушать ее не стали. Свет в тюрьме не выключается никогда, но это в общем даже хорошо, а то в первую ночь я бы свихнулась от крысиного писка. А так, лежа на том настиле во всей имеющейся одежде и даже в пальто, я постоянно имела возможность воочию убедиться, что крысы еще не отъели мне ни лицо, ни пальцы ног.
Очень холодно, крысы, постоянный свет, спать жестко - "нулевка" это если не ад, то близко. Так прошел день и ночь. А утром нас распределили по камерам - всех в разные. Тут же на распределении оказалось, что русская алиментщица больна чесоткой. Я почти сутки провела с ней в одной камере и ничего не знала. Вообще в тюрьме подцепить болезнь дело очень простое. Чесотка, вши, сифилис, туберкулез - что угодно, результаты анализов на сифилис, например, приходят очень не скоро, можно сутки проводить в одной камере с человеком, у которого четыре креста, и не знать об этом. Туберкулез в открытой форме хотя бы видно - человек кашляет, но ведь и простуда там вполне обычное состояние.
Камера, в которой я оказалась на второй день была угловой, а это значит очень сырой. Рама была вынута из проема и поставлена рядом: это делают сами заключенные, чтобы удобнее было "тянуть дороги" (передавать записки), но поскольку мне никакие "дороги" не нужны были, постоянно открытое окно привело меня в ужас. Потом мы своими силами прислонили рамы так, чтобы хотя бы ветер не дул в камеру все время, но все равно к нам постоянно заходили голуби, которых мы кормили хлебом. На сутки человеку выдается полбуханки хлеба, но выдается почему-то вечером. Все дни, что я была в заключении я не переставала поражаться этой странной манере. Ведь за ночь хлеб засохнет, зачерствеет, почему не выдавать утром, вместе с завтраком? Где логика такого поведения? Ответа нет, я так и не догадалась.
Вселили меня в пустую камеру, первой, днем принесли постельное белье, посуду, отвели к врачу на анализы и прививку (в спину делают, от столбняка, кажется, не знаю точно от чего). Весила я 40 килограммов в одежде. Кстати, медицинскую помощь мне в тюрьме оказывали, как ни странно. Мне дали таблетки: антибиотик, валерьянку, Максиган от болей в сердце, даже давали по таблетке снотворного каждый вечер, видимо выглядела я совсем плохо. За 18 дней к врачам меня водили два или три раза. Это очень круто по местным меркам.
Поначалу я никак не могла привыкнуть к тому, как там ходят и конвоирующему приходилось постоянно мне напоминать: "Руки за спину. Лицом к стене. Стоим. Проходим." Потом походы стали проходили в тишине - несложно запомнить последовательность действий, хотя ходить держа руки за спиной и неудобно. Утром и вечером проводится проверка. В первый день проверяющие пришли с вопросом "Ну что, все живы?", что произвело на меня определенное впечатление. Если есть вопросы или заявления - их нужно задавать и отдавать проверяющим, при этом они пересчитывают, все ли живы и никто ли не сбежал.
Ближе к обеду начинается "стукалово", специальный человек с большим деревянным молотком проходит по всем камерам и стучит по столам, кроватям, решеткам. Раз в неделю проводится "большой шмон", это когда параллельно со стучанием по всему другой специальный человек перетряхивает все вещи, постельное белье, просматривает рукописи и книги. Ищут запрещенные предметы, "малявы" и брагу, которую можно поставить на хлебе (том самом, который приносят на ночь). В одной из соседних камер брагу обнаружили: я видела потому, что меня как раз вели по "галере", и проверяющие выбрасывали пакеты с бродящим хлебом из камеры, страшно ругаясь.
Ругань в тюрьме - это в общем-то даже не ругань, там так разговаривают. В первый день у меня был настоящий культурный шок, но затем привыкаешь. Полагаю, так сбрасывается стресс, или что там у них. Раз в неделю по четвергам водят в баню: ведут в сопровождении собаки всей камерой, на помывку отводится 15 минут. Час в месяц, посчитали мы. Раз в неделю по субботам ездит библиотека: тележка с книгами, выдается одна книга в неделю на человека. Мне сначала вручили какую-то жуткую фантастику, жуткую потому, что там была какая-то спецподборка - кровь, убийства, жертвоприношения. На второй неделе я попросила что-нибудь из классики и мне дали "Подростка" Достоевского.
Продолжение.
![[info]](../../../img/userinfo.gif){kind=small}
detroyt) wrote,
